Декабрьские события 1917 года в Иркутске

8 декабря

Юнкера. В полдень 8 декабря отряды юнкеров под руководством командира роты 2-й школы прапорщиков полковника Д.Г. Лисученко стали захватывать дома и кварталы в центре города. Они заняли военное училище, 1 и 2-ю школы прапорщиков (на Казарминской улице и в мужской гимназии). Казаки - духовную семинарию и детскую больницу. В 14 часов началось вооруженное наступление юнкерских и офицерских отрядов против сил революции, в ходе которого были заняты Городской театр, золото-сплавочная лаборатория, здание ВСОРГО, окружен Белый дом. Весь район от Большой до Харлампиевской улицы и берег Ангары перешли под контроль юнкеров. 1-я школа прапорщиков разместилась в помещениях госпиталя Красного Креста. Отряды 2-й школы прапорщиков захватили губернскую типографию, лютеранскую кирху Вознесения, Русско-Азиатский банк и Высшее пятиклассное училище. Казаки овладели зданиями духовной семинарии и Ивано-Матрёнинской детской больницы. В ходе боев юнкерами был отбит дом канцелярии генерал-губернатора. К вечеру центр города был под контролем юнкеров. Силы контрреволюции также обстреляли Глазковское предместье через железнодорожные пути, повредив кузницу железнодорожных мастерских и несколько домов. Юнкера 3-й школы прапорщиков в мятеже не участвовали. Они согласились на условия, предложенные большевиками (обмундирование, билеты на поезд и по 250 рублей на дорожные расходы), и разъехались по домам. Школа была расформирована.

Большевики. 8 декабря был сформирован Штаб Красной гвардии (командующий — В.И. Дмитриевский) и отряды из военнопленных-интернационалистов: 1-й, под командованием немца А. Штиллера, выступал с рабочими Знаменского предместья; 2-й, во главе с мадьяром Ф. Омастой, — с солдатами Глазковского предместья; 3-й — польский отряд из беженцев и политкаторжан, опорным пунктом которого была Иркутская таможня на Набережной улице. К 15.00 красногвардейцы заняли Набережную улицу от Белого дома до понтона. Солдаты артиллерийского дивизиона установили орудия в разных частях города: на Петрушинской горе, около заставы на Якутской улице, возле Крестовоздвиженской церкви, в Глазковском предместье и др. «Центросибирь» послала со станции Иннокентьевская телеграммы всем Советам Сибири с призывом об оказании ей помощи в борьбе с антибольшевистскими силами. В 16 часов 30 минут артиллерия советских войск начала обстрел зданий 1-й школы прапорщиков.

9 декабря

Юнкера. 9 декабря юнкера 1-й школы заняли золотосплавочную, район от Большой до Харлампиевской улиц, от ул. Амурской до Ангары. Юнкера 2-й школы установили наблюдение за Большой улицей. Юнкерами захвачены телеграф и телефонная станция, арестованы комиссар ВРК В.В. Рябиков и 50 солдат, которые были отправлены на гауптвахту. Установлено наблюдение за Белым домом.

Большевики. Утром 9 декабря отряд Красной гвардии занял прогимназию М. Гайдук, находившуюся рядом с понтонным мостом, и устроил там штаб. Красные атаковали 1-ю школу прапорщиков, но были отбиты, к вечеру юнкера покинули здание. На заседании Иркутского Совета рабочих и солдатских депутатов принято постановление: считать выступление юнкеров, офицеров и казаков как восстание против октябрьского переворота в Петрограде; губернский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов по своему составу и характеру действий не является органом Советской власти и поэтому распускается. Власть переходит к иркутскому Совету.

10 декабря

Юнкера. 10 декабря прибыло подкрепление большевикам — рабочие из Черемхово (250 чел), красногвардейцы из Канска, Ачинска, Красноярска. Революционные солдаты-артиллеристы обстреляли из орудий, установленных в Рабочеслободском предместье, район Ивано-Матренинской детской больницы и казачьих казарм.

Большевики. В течение ночи на 10 декабря юнкера обстреливали понтон и прогимназию. Район от театра до Ангары, от Казарминской до Большой в руках юнкеров 1-й школы прапорщиков. Юнкера захватили гаупвахту, а в 23 часа в количестве 20 человек начали первую атаку на Белый дом, которая велась под прикрытием пулеметов, стрелявших с балкона здания ВСОРГО. Юнкерами также была предпринята попытка подрыва стены Белого дома. Иркутский комитет защиты революции обратился с воззванием, где открыто признал высшим органом власти, правомочным управлять Сибирью, лишь Временное Сибирское правительство, долженствующее быть избранным на проходящем ныне в Томске Сибирском областном съезде.

Иркутский губернский комиссар И.А. Лавров объявил о введении на территории города Иркутска военного положения.

11 декабря

Юнкера. 11 декабря солдаты красной артиллерии из Рабочеслободского предместья вели обстрел территории казачьего дивизиона и прилегающей местности.

Большевики. 11 декабря вечером юнкера провели вторую неудачную атаку на Белый дом. Штурмующие шли под прикрытием пулемётов и бомбомётов, установленных на балконе здания ВСОРГО и в ограде. Главное наступление велось с тыла здания. Атака была отбита с потерями для юнкеров и офицеров. Погиб полковник С.К. Грудзинский.

Горит гауптвахта на Троицкой улице.

Представители ВРК и исполнительного бюро военных учебных заведений и казаков предложили большевикам перемирие на условиях разоружения гарнизона и роспуска Красной гвардии, но большевики отклонили их как неприемлемые.

12 декабря

Юнкера. В ночь на 12 декабря на помощь юнкерам выступили три казачьих сотни под началом есаула Селиванова и подъесаулов Кубинцева и Коршунова. К рассвету казаки прорвались к военному училищу, доставив 6 подвод хлеба и патронов.

В городе пожары. В 16.00 загорелся банк, в 19.30 — дома Жилкина на Харлампиевской улице, 23.00 — пассаж Второва.

Жители из центра бегут в Глазково, размещаются в железнодорожной школе, 7-ой начальном училище, Владимирском училище и на частных квартирах. Бегут в Знаменское предместье, на мосту их обыскивают и грабят красногвардейцы. Управляющий французским консульским агентством в Иркутске Жандро писал: «Все уголовные Сибири собрались в Иркутск, чтобы поддержать Советы рабочих и солдат. Томск, Омск, Ачинск, Красноярск, Черемхово, Канск собрали банды выпущенных на свободу каторжников. У большевиков 6000 человек, у юнкеров – 600… Эсеры, обещавшие содействие юнкерам, попрятались…»

«Иркутская Жизнь» № 276 от 23.12.1917 г. (воспоминания иркутян)

Страшные дни в Иркутске

12-го декабря из двери своего подземелья мы увидали столб дыма. Первая весть о пожаре на всех обитателей подвала произвела тяжелое впечатление, однако разговоры велись вполголоса, мы отделывались краткими замечаниями, дополняя сказанное мимикой, новая беда была понятна без слов. Некоторые спрашивали: приедут ли пожарные? Но по лицам спрашивающих было видно, что они сами знают, что пожарные не приедут, так как под усилившимся ружейным и пулеметным огнем выезд пожарных не был возможен. Орудия также говорили. Скоро стало известно, что горит Государственный банк, затем пришло сообщение, что ещё раньше этого пожара начался огромный пожар в районе 1 -й школы прапорщиков. — Это горит школа, - кто-то заявил авторитетно и был прав. — Боже мой! Что же это делается? Где сердце у людей: — Сердце поросло твердой корой или залито кровью.

И снова лица всех ответили согласием. Теперь от взрывов снарядов мы только вздрагивали. Люди тревожно, мрачными тенями переходили из подземелья в подземелье, не находя себе места, на короткое время, рядами усаживались прямо на полу, непрестанно до тошноты курили сигареты и в большинстве молчали, лишенные мысли и чувства, - охваченные животным страхом. Где-то в верхнем этаже взвизгивала забытая комнатная собачка. Забившаяся между нами дворовая собака тревожно лезла под ноги. Её любовно, урывками ласкали. За все время сиденья в подвале никто не пнул, не ударил её. Все, люди и животные были охвачены общим чувством.

— Я не понимаю этого, — заговорил сидевший с нами инженер, — Ну борись, воюй... Зачем же жечь дома? Народ и без того сидел в городе без квартир, пожары же эту нужду увеличивают. Ужасно ещё и то, что пожары выкуривают мирное население, которое за здорово живешь, теряет при этом все и само гибнет, нельзя же под пулями бежать с пожара. — Вы правы, - ответил рабочий, - Вот нас здесь пять рабочих семей и две солдатки с кучей детей. У меня 9 детей. Сам я социал-демократ, меньшевик, за что мы гибнем? Во время пожара, кого и что я спасу? В этом погребе мы задохнемся как крысы. Во что превращена жизнь человека? И кто распоряжается нашей жизнью и по какому праву? – Красногвардейцы - ровным голосом вставила солдатка, мать 6-x детей. Мы соглашались со всеми говорившими, думая больно и мучительно, зажгут нас или не зажгут?

Мысль о смерти неотступно лезла в голову. - Если зажгут нас, вдруг высказал общую мысль рабочий, - Я прямо полезу в огонь тушить. Ведрами буду заливать. - Пока водопровод, слава Богу, действует. Пусть убивают - мне все равно, погибнуть, так погибнуть. - И я тоже, — резко выкрикнул маляр, бледный от сильного малокровия, недавно освобожденный от службы на Двинском фронте. - Все мы будем тушить, - сказал инженер. И стало как-то легче от этого выражения солидарности, почувствовалось, что мы можем ещё бороться за жизнь, что есть еще силы для самозащиты, объединенные общим бедствием. — А я так думаю, товарищи, что непременно они зажгут нас. Право... Наши дома и сараи мешают им обстреливать 2-ю школу прапорщиков, да ведь нет ещё пожаров по направлению к школе?

— Господи! Какой пожар-то, да рядом. Мы, как ужаленные вскочили и бросились к выходу. — Не говорите детям, — кто-то предупредил шепотом. С отчаянием и одновременно со слабым недоверием к новому событию, мы осторожно приоткрыли входную дверь. От мороза дверь сильно заскрипела. Мы вздрогнули. Однако, один за другим, пригибаясь, стали пробираться вдоль стены к углу дома, откуда было видно новое пожарище, весь наш двор был залит ярким красным светом. В вечерней мгле вбок от нас несся в вышину рой раскаленных углей и искр. Слышен был резкий треск пламени. - Горит Поднебесная, — шепотом сообщил рабочий сапожник, смело пробравшийся к самому забору.

Ружейные выстрелы участились. Где-то близко заработал пулемет. Мы поспешили укрыться в подвале. Пули визжали вдоль и поперек двора. Снова потянулись нудные молчаливые минуты, лишь изредка кто-нибудь бросал колкое слово поджигателям: «Звери». Слух чутко ловил все звуки. Слышно было, как кто-то ходил в верхних этажах. Вот скрипят половицы, отворяются и закрываются двери. Что-то падает, сыпется, кто-то кашляет. — Кто там ходит? - спрашиваю инженера, квартировавшего в верхнем этаже. — Там нет никого. Но вы слышите? - Это, очевидно, от орудийных ударов подался дом. Во всяком случае, потрескивания ничем иным нельзя объяснить, там у меня осталась собака. - Если бы был кто-нибудь, она стала бы лаять...

Новый пожар!.. на Ивановской, — громко крикнул стрелой влетевший в наш коридор мальчик, сын рабочего. Нам вдруг захотелось уйти куда-нибудь подальше от этого страшного места. Засуетились! Женщины бросились к детям и узлам. Возбужденные дети подняли рев, кто-то стал громко молиться... Загорелся пассаж Второва. Пламя уже высоко играло в ночном воздухе. Языки огня хлестали темь. Взвивались по кривой яркие ракеты. Фонтаны искр уносились в бездну. Горело и, загораясь, летело в воздух многомиллионное добро, — общенародное достояние, которым удовлетворялись десятки и сотни тысяч иркутян. Гибли большие запасы товаров, когда страна и наш край испытывают сильный товарный голод. Во дворе стало ещё светлее. Можно было легко читать. Теперь нас окружало кольцо пожаров. Становилось ясно, что все эти пожары неслучайны. Но кто же поджигатели? На этот вопрос мы не могли ответить, стоя в выходных дверях и не шевелясь, с бледными лицами, обезображенными подглазицами, мы смотрели на гибнущее богатство. На улицах — ни души. — Город мертвый, — произнес рабочий.

Вдруг впереди нас, у карниза моей квартиры сверкнул огонь и раздался оглушительный треск снаряда. Все мы в ужасе шарахнулись в подвал, женщины подняли крик. Но прошло несколько секунд и мы поняли, что все здоровы, никто не ранен. На утро оказалось, что снаряд отвалил карниз у моей квартиры и выбил все до одного стекла в домах нашей усадьбы и в соседнем доме Южакова. Сила удара была настолько велика, что дом качнуло из стороны в сторону. Пожары с трех сторон замыкали нас в огненном кольце. К счастью дул слабый ветер, клонивший пламя на старое пожарище и отчасти на Баснинскую улицу. Если же мы и боялись, так только снарядов, шальных пуль и поджигателей, которые могли пробраться на нашу усадьбу и зажечь на ней большие сараи и склады дров и угля. Ввиду этого, мы стали дежурить по ночам, через окна наблюдая за сарайчиками. Особого труда эти дежурства не вызывали, так как мы и без этого не спали по ночам.

12 декабря орудия большевиков редко постреливают с Петрушиной горы в ту же злосчастную школу прапорщиков и по другим опорным пунктам юнкеров. Наконец, многострадальная школа загорелась - то ли подожженная снарядом, то ли от поджога. Громадное зарево, перемешанное с густыми клубами зловещего дыма, тысячи рвущихся внутри здания патронов, под грохот канонады орудий, усугубляли мрачную картину разрушения.

Ночью пожары в разных частях города под грохот артиллерии вселяют ещё большую тревогу в измученных предыдущими бессонными ночами осады иркутян. - Боже, дай нам спокойствие, — шепчет побелевшими губами моя квартирная хозяйка. - Шура, молись боженьке, - говорит она своей 4-х летней дочурке. — Бог с ней, с этой свободой, только бы спокойствие. На фронте не хотят воевать, а здесь за нашей юбкой, переполошили всех. Смеркается. Тихая, жуткая ночь опускает свои черные крылья над трепещущим в судорогах ужаса городом. И нет конца этому безумному кошмару.

13 декабря

В городе продолжаются пожары и грабежи.

13 декабря - день самых ожесточённых боёв. Развернулись военные действия в районе Тихвинской церкви, которую занимали юнкера. Установив пулемет на колокольне, юнкера обстреливали из него Тихвинскую площадь и прилегающие к ней улицы. Сводный отряд С. Лазо штурмом овладел храмом, причем нижний этаж, который несколько раз переходил из рук в руки, был сильно поврежден гранатами. Обстрелом красной артиллерии снесена часть колокольни. Захватив Тихвинскую церковь отряд С. Лазо повёл наступление по Амурской улице, пытаясь пробиться к Белому дому. Однако к вечеру контратакой юнкеров красные части были выбиты из города, на понтонном мосту произошло столкновение, Лазо с бойцами взят в плен, а понтонный мост через Ангару разведён.

14 декабря

14 декабря военных столкновений большевиков с юнкерами не было, но от красной артиллерии и поджогов произошли наиболее масштабные пожары. Сгорели десятки домов, разрушена городская инфраструктура: снабжение электричеством, телефонные линии, телеграф. Жители, спасаясь от обстрелов, пожаров, мародёрства и насилий солдат, покидали город. На переправах через Ангару их грабили красногвардейцы.

15 декабря

15 декабря в городе продолжаются пожары и грабежи. Горят дом служащих Государственного банка и 1-я школа прапорщиков на Казарминской улице. ВРК и Иркутский Совет рабочих и солдатских депутатов обратились к солдатам и рабочим с воззванием о борьбе с грабежами в городе, творимыми уголовными элементами, попавшими в ряды Иркутской и Черемховской Красной гвардии. В этот день боевых столкновений не было.

16 декабря

В час ночи 16 декабря 1917 года юнкера начали последний штурм Белого дома. У защитников кончились патроны, и юнкера заняли здание, захватив в плен 153 человека. Пленные отправлены в юнкерское училище. В 10 часов было объявлено перемирие. Большевики пошли на соглашение из-за пленения гарнизона Белого дома, опасности сожжения города и разложения красногвардейцев.

16:00 - горит дом Шипунова у Троицкой церкви. Вечером начался пожар лазарета при институте.

17 декабря

17 декабря 1917 года в 5 часов утра ВРК и КООрг подписали договор, по которому власть в Иркутске и губернии передавалась губернскому Совету из представителей Советов, городской думы, земства и профсоюзов. Противники обязались не преследовать друг друга.

Однако с утра 30 декабря в городе продолжились стрельба и грабежи. Горит Коммерческое подворье.

В ходе декабрьских боёв 1917 года Иркутску был нанесён очень серьёзный ущерб. Были частично разрушены артиллерией и пострадали от пожаров многие каменные дома, сгорели десятки частных деревянных домов, разрушена городская инфраструктура. Приблизительный итог: убитых прапорщиков и офицеров - 52, солдат и красногвардейцев - 229, казаков - 6, раненых - около 300 человек. Убито и ранено много мирных жителей. В Тихвинскую церковь пущено несколько снарядов, пробивших стены. Совершено святотатство: церковь изгажена, царские врата изломаны, престол осквернен. По количеству жертв бои в Иркутске стоят на втором месте в России после аналогичных событий в Москве.

18 декабря

18 декабря 1917 года на губернском Совете делегаты гарнизона и красногвардейцев Красноярска и Канска заявили, что условия мира между юнкерами и большевиками неприемлемы, Янсон и Постышев не имели полномочий для подписания соглашения и войска не будут отправлены по своим городам, пока в Иркутске не утвердится власть Советов. Прибывшие из Красноярска красные войска установили в роще Звёздочка батарею 152-мм орудий.

19 декабря

19 декабря 1917 года по окрепшему льду красные части из Глазково вошли в центр города, а Окружное бюро Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Восточной Сибири объявило себя высшим органом власти. Управление революционными войсками округа передано военно-окружным комитетам Восточной Сибири. Начальник военно-революционного штаба - Дмитриевский. В этот же день открылись заседания комиссии по расформированию школ прапорщиков, военного училища и сокращению гарнизона. В городе появились караульные.

Комиссия по оказанию помощи пострадавшему населению собирает цифры убитых и раненых. Раненые отправлены в военный госпиталь - 249 человек, в госпиталь в Трапезниковском ремесленном училище, где имеется 200 кроватей, в Кузнецовскую больницу - 127 человек, в переселенческую больницу - 90 и в лечебницу Франк-Каменецкого - 33 человека.

19 декабря в Кузнецовской больнице находилось 170 трупов, в военном госпитале — 35, в 1-й школе прапорщиков — 26, больнице Штейнгауза — 10, в Глазково — 93.

Итог боёв 1917 года за Иркутск - глубокий раскол общества и развязывание Гражданской войны в Сибири.

Источники:
1. Иркутская летопись 1661-1940 гг. / Составитель Ю.П. Колмаков. - Иркутск: «Оттиск», 2003, 848 с.
2. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг. / Сост., предисл. и примеч. Н.В.Куликаускене. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1994. – 560 с.
3. Иркутский край. Четыре века: История Иркутской губернии (области) XVII – XXI вв./Руководитель проекта А.В. Гимельштейн. – Издательство: «Востсибкнига», 2013, 800 с.
4. Декабрьские бои 1917 года в Иркутске. - URL: ru.wikipedia.org
4. «Иркутская Жизнь» № 276 от 23.12.1917 г. - URL: Хроники Приангарья