Легенда о дочери Байкала Ангаре

— Спой что-нибудь о Байкале, — сказал он. — Байкал? Ай, хорош Байкал! Многа песня есть, хорош песня.

Бурядан встряхнулся, присел и, подперев голову руками, начал рассказывать на своём языке легенду о Байкале.

— Стой, стой! — закричал рус. — Ты пой по-русски. — Можна русска.

На ломаном русском языке речитативом туземец Бурядан начал свою песню-легенду:

“Красив и могуч священный Байкал. Нет ему равного в мире. Протянулся он вдоль на 600 верст, а в ширину на 80. Вот какой большой! А до дна его – полторы версты; вот какой глубокий! Окружен он со всех сторон большими-большими горами: здесь – Хамар-Дабан, на восход – Баргузин, дальше – Муйские горы; только от захода и с полночи гор мало; оттуда всегда веет “сарма”, самый сердитый ветер. Он дает короткую волну, которая морщит чело Байкала, а он не любит, чтобы его гневили. Тогда он так разгуляется, что весь свет дрожит от ударов могучих волн его, небо потемнеет, солнце прячется, дрогнут скалы, и в душу самого смелого человека закрадётся такой страх, что он падёт ниц и будет просить добрых и злых духов, витающих над озером, успокоить расходившегося старика.

Вот какой он!

Смилостивится, сдернет свои могучие волны, – снова выглянет солнышко на ясном небе и позолотит верхушки успокоенных рябых волн. С морем успокаивается все на свете, и горячее льется кровь, и сердца людей становятся добрее. Другой ветер “Култук”, который веет прямо от захода, тот спокойный, а еще ветер “баргузин” тоже сильно беспокоит море. Несется он от Яблонового хребта и от Лены. Как сарма и баргузин встретятся вместе, море и начнет с ними войну; и воюет до самой зимы, пока не замерзнет. Вот какое оно!

В спокойную погоду Байкал не скрывает своей мощи; он по-прежнему велик и задумчив; но хочется и ему показать всему живому на свете: смотрите, я не такой злой, как вы думаете! И видно тогда, как чиста и прозрачна его пресная вода, как плескаются и ныряют в ней осетры, семги, крупные омули; выглянет из воды и неуклюжий тюлень. Закричат над ним чайки, утки, бакланы. Поплывут по поверхности его пароходы, барки, плоты. Всем он дает жить и наслаждаться. Вот какой он! У Байкала – большая семья. У него 333 сына, разных имен, а только одна дочь Ангара. Все они родились на окружающих Байкал высотах и хребтах, вливают в него свои воды и тем поддерживают старого. Все они у него в повиновении. Вот какой он! Одна только Ангара всегда неспокойна и своевольна. Она несла свои сварливые волны с отдаленных вершин Муйского хребта, от них получила свою мрачность и вечный ропот. Не нравилось это старику, но что поделаешь: одна дочь, жалко. Все ж и она кормит меня водой, даже больше своих братьев. Долго скучала Ангара. Чтобы развеселиться, она прыгала с камня на камень, ударялась об утесы и скалы, отскакивала от них, покрытая белой пеной, кружилась, делла повороты и изгибы, словно девушка, которая всегда забывается в жгучей пляске. Но однажды ранним утром, когда прозрачные туманы еще не успели подняться к небу, Ангара подслушала разговор двух черных чаек, сидевших на прибрежной скале…

— Подожди! – сказал рус. – Ты говоришь – черных? — Да, они были черные. — Разве ты видал когда-нибудь таких? — Нет, не видал. Все они – белые, а эти были черные, значит, вещие птицы. В песнях они так и называются, – ответил Бурядан и вскользь посмотрел на руса. - Этакий ведь человек. И про чаек спрашивает. Уж не слышал ли он и этой песни? — Ну, что же было дальше?

Ангара подслушала разговор двух черных чаек
в 1911-1915 годах
Источник: "Вокруг Света" № 26 за 1913 год

— Вот и подслушала она этот разговор. Одна чайка говорит другой. Я была далеко отсюда, в той стороне, где каждый день заходит солнце. Там, далеко-далеко, вьется извилистой лентой могучий богатырь, красавец - Енисей. Он начинается в высоких-высоких Саянских горах, всегда покрытых снегом. Бурлит и кипит он, когда пробивает себе дорогу меж камней, потом разливается по широкой степи, минует - города и села, носит на себе ревучие пароходы и далеко-далеко несет он свои воды, пока не вольется в самое холодное на свете море, что раскинулось на полночь отсюда, в той стороне, откуда доносятся до Байкала зловещие песни сармы. Нет на свете реки красивее Енисея!

Вот какой он!

Вторая чайка от удивления и восхищения громко, пронзительно закричала: — Полетим туда! — Полетим! — Весной совьем себе гнездышко там! Вспорхнули, улетели.

От слова до слова прослушала Ангара разговор двух чаек, и стало ей неспокойно, невесело. Красавец Енисей не выходил у ней из памяти, постоянно мерещился ей, и ночью и днем, когда закатывалось багряное солнце, Ангара думала, что эти же лучи, которые огоньками скользят по ее взволнованной груди, будут играть и на зыбкой поверхности Енисея. Она чувствовала себя старой девушкой, всеми покинутой, обиженной, и решила во что бы то ни стало повидаться с Енисеем.

Вот какая она!

Но что делать со старым отцом? Не пустит он ее, не пустит. Сердитый и сильный он! Но желание встречи было сильнее страха перед отцом, и задумала она большую думу, – решила бежать.

В одну беспросветную ночь, когда, не тревожимый сармой, Байкал крепко спал и не слышал, как в далеких горах переполнились дождевой водой все ручейки и реки, Ангара решила привести свой дерзкий план в исполнение. Собрала она все свои воды, напрягла все силы и бросилась в море.

Широкой лентой промчалась она вдоль всего Байкала, направляясь в сторону захода солнца. Проснулся старик, увидел, что дочь вышла из повиновения, взревел и начал громоздить свои валы. Услышали сыновья этот дикий рев отца и стали посылать ему на помощь свои свежие воды.

Но все было напрасно.

Ангара уже достигла противоположного берега. Обезумел старик, сорвал одну громадную скалу и со всего размаха бросил ею вслед убегавшей непокорной дочери своей. Высоко в воздухе поднялась скала и со страшным шумом и треском упала перед убегающей Ангарой, загородила ей дорогу. Напрягла Ангара последние силы; обошла скалу с двух сторон и уже одной широкой лентой понеслась через степи и леса, долины и болота, домчалась до красавца Енисея и слилась с ним. (*)

Вот какая она!

Долго не мог успокоиться старик. Ревел, стонал, потрясал скалы, – так горько было потерять ему дочь; но никакие силы не могли уже вернуть ее к отцу.

Та скала, которую старик бросил вдогонку убегавшей дочери, стоит и до сих пор, окруженная водой, и называется «Шаманский Бык». На ней поселились злые духи – онгоны, и которых человек боится. Они наказывают его, как хотят. Люди бывают на Шаманском Быке, приносят духам жертвы. Если кто заподозрен в краже или в каком другом дурном поступке, его ведут на эту скалу и заставляют принести клятву в том, что он невиновен. Только тогда верят ему. А если такой принесёт обманную клятву, - тогда, - горе ему! Онгоны жестоко накажут его. Далай-Нор дал приют всем духам, добрым и злым, распоряжается ими, поэтому и называется священным.

Вот какой он!

Кончил старик. Улегся, покрылся, сомкнул глаза. А рус сидел и все думал. Вдруг старик встрепенулся. — Только давно это все было, – сказал он, – очень давно. Не помнили этого ни прадеды, ни деды. И солнце, может быть, не то было тогда, луна и звезды – не те; горы, леса, травы, люди и звери, может быть, были иные; водились и черные чайки. Старый Байкал все помнит, все знает, нет только такого человека на свете, которому мог бы поверить он тайны свои.

Наступило молчание.

Освещая двух спавших людей, горел костерок; бросал огненные пятна на ближайшие пихты, тревожил их сон.

Тихо шумела сонная тайга, таила в себе что-то торжественное, властное, священным трепетом наполняющее душу человека, и сливался этот затаённый шум в одну музыку с глубоким, вековечным, полным чарующих тайн, шёпотом, исходящим из могучей груди священного Байкала.

* Существует две Ангары: первая впадает в Байкал с северо-восточной стороны, вторая - вытекает из Байкала с юго-западной и впадает в Енисей.

(Из повести Михаила Круковского «Над святым озером (Далай-Нор)». Глава IV) Журнал «Вокруг Света» № 26, 1913 год

(Из сборника: Моя совесть чиста: Избр. стихи, статьи /Сост., вступ. ст. В.Ц.Найдакова, Ц.-А. Дугарнимаева. – Улан-Удэ, 1992.)

Суровый он был старик. Как рассердится, так и пойдут горами волны, так и затрещат скалы. Много рек и речушек было у него на посылках.

Была у старика Байкала единственная дочь—Ангара. Первой красавицей она слыла во всем мире. Очень любил ее отец-старик.

Но строг был отец к ней и держал ее взаперти, в неведомых глубинах.

Не давал ей старик даже наверх показаться. Часто, часто тосковала красавица Ангара, думала о воле...

Прилетела раз на берег Байкала чайка с Енисея, села на один из утесов и стала рассказывать о житье-бытье в привольных степях Енисея. Рассказывала она и о красавце Енисее, славном потомке Саяна.

Случайно подслушала этот разговор красавица Ангара и загрустила...

Еще раз она услыхала о красавце Енисее от горных ручьев и еще более заскучала.

Решила, наконец, Ангара сама повидаться с Енисеем.

Но как вырваться из темницы, из крепких высоких стен дворца. Взмолилась Ангара богам и богиням:

— „О вы, тэнгэринские боги,
Хоть сжальтесь над пленной душой.
Не будьте суровы и строги
Ко мне, окруженной скалой.
Поймите, что юность в могилу
Толкает запретом Байкал...
О, дайте мне смелость и силу
Раскрыть эти стены из скал".
(Из стихотворения Солбонэ-Туя)

Узнал о мыслях любимой дочери Байкал, запер ее крепче и стал искать жениха из соседей,—не хотелось ему отдавать дочь далеко.

Выбор старика Байкала остановился на богатом и смелом красавце Иркуте. Послал старик Байкал за Иркутом.

Узнала об этом Ангара и горько, горько заплакала. Взмолилась Ангара старику-отцу, просила не отдавать за Иркута— не нравился он ей.

Но Байкал не слушал, еще глубже спрятал Ангару, а сверху хрустальным замком замкнул.

Взмолилась снова Ангара богам и богиням. И решили ручейки и речки помочь ей. Стали они подмывать прибрежные скалы.

Близилась свадебная ночь. Крепко спал в эту ночь старик Байкал. Ангара взломала замки и вышла из темницы.

А ручейки все рыли и рыли. Старик все еще крепко спал...

Но вот проход готов. Ангара с шумом вырывается из каменных стен и мчится к своему возлюбленному Енисею.

Вдруг проснулся старик Байкал—что-то недоброе увидел он во сне.

Соскочил старик и испугался. Кругом шум, треск.

Понял старик, что случилось. Рассвирепел. Выбежал из дворца, схватил с берега целый утес и с проклятием пустил им в беглянкудочь.

Но поздно... Не попал. Ангара была уже далеко.

Этот камень так и лежит до сих пор на том месте, где прорвала утесы Ангара. Это и есть Шаманский камень. (*)

А Иркут тем временем запоздал в пути и заночевал в 35 верстах от Байкала. Вдруг на утро Иркут слышит отдаленнейший шум и треск.

Смекнул Иркут в чем дело. Он еще ранее знал об Енисее через птиц кедровок и хариусов скользких.

Решил Иркут перерезать путь беглянке. Вернулся немного обратно и стал пробивать скалы, наперерез Ангаре.

Но трудно было это. Медленно шел Иркут. Наконец, скалы пробиты и Иркут быстро помчался по долине.

Однако, поздно!.. Ангара уже отбежала далеко. Она уже приближалась к Енисею.

Так Ангара достигла Енисея.

А старик Байкал мечтает до сих пор догнать беглянку, и если Шаманский камень сдвинуть с места, то Байкал выпрыгнет из берегов и настигнет свою дочь, затопив все по пути своими водами.

*) Шаманский камень буряты-шаманисты считают самым ужасным местом на свете. С давних пор у бурят существует обычай божьбы у Шаманского камня.

Эта божьба считаеться очень сильною и каждый бурят избегает её или прибегает к ней в особо важных случаях. В случае отсутствия свидетелей обвиняемому в старину достаточно было побожиться на этом камне и он считался оправданным.

На месте Шаманского камня, по бурятскому преданию, жил когда0то знаменитый шаман Гуртэ-Зарин — покровитель истока Ангары и города Иркутска. По поверию бурят, ранее этот шаман жил в устье реки Иркута, но во время взрывов при проведении железной дороги он перебрался на исток Ангары.

У кудинских бурят хозяин Шаманского камня считается одним из 9 сыновей мифического Буха-ноен-бабая — воспитателя прародителей бурят Эхирита, Булагата и Хоридоя.

(Из газеты "ВластьТруда" № 245 от 27 октября 1926 года)

Все опустили головы. Тыкыльмо набила трубку; голос ее дрожал: Синяя река из страшного моря вырывается с криком и плачем, а вода в ней -- слеза... слеза... Слушайте старую Тыкыльмо, слушайте...

В древние времена жил могучий богатырь -- море Байкал. Была у него единственная дочь Ангара. Красивее ее не было на земле. Когда отец мирно спал, бросилась Ангара бежать к красавцу Енисею. Проснулся отец, гневно всплеснул волнами. Поднялась буря, зарыдали горы. Даже небо почернело от горя, звери в страхе разбежались по всей земле, рыбы нырнули на самое дно. Даже птицы, взмахнув крыльями, унеслись к солнцу. Только ветер выл да бесновалось богатырь-море. Могучий Байкал ударил волной по седой горе, отломил от нее скалу и с криками проклятия бросил вслед убегающей дочери. Скала упала на самое горло красавице. Взмолилась синеглазая; задыхаясь и рыдая, стала просить:

"Отец, я умираю от жажды! Прости меня и дай хоть капельку воды".

Байкал ответил:

"Я могу дать только мои слезы!"

— С той поры и течет Ангара в Енисей водой-слезой, а седой Байкал всегда одинокий, злой, хмурый, страшный. Скалу, которую бросил Байкал вслед дочери, назвали люди Шаманским камнем. Там приносится Байкалу обильная жертва, иначе разгневанное богатырь-море сорвет Шаманский камень, вода хлынет и зальет всю землю.

В чуме притихли. Чалык вспомнил злые, бегающие глазки Тимошки.

— От лючей я слышал, что ходят они на лодках по Синей реке. Лодки те больше, чем десять чумов. Лючи заставляют ветер гонять эти лодки по воде. Губы Агады побелели от страха. Тыкыльмо и Талачи закрыли лица ладонями. Одой сдвинул тяжелые брови, стиснул зубы. Закружились в голове у Панаки мысли, как злые вихри.

Тишину в чуме нарушила Талачи. Она громко заохала. Панака блеснул сердитыми глазами: кочевать надо!

Панака решил поставить чум подальше от Синей реки. Каждый поклялся огнем, луной и солнцем, что не посмотрит на Синюю реку даже с горы; если будет умирать от жажды, воды у нее не возьмет. ...

(Отрывок из книги «Артамошка Лузин»)

— Разве можно светлое чернить?

Старик Байкал берег дочь пуще своего сердца.

Однажды, когда Байкал заснул, бросилась Ангара бежать к юноше Енисею.

Проснулся отец, гневно всплеснул волнами. Поднялась свирепая буря, зарыдали горы, попадали леса, почернело от горя небо, звери в страхе разбежались по всей земле, рыбы нырнули на самое дно, даже птицы унеслись к солнцу. Только ветер выл да бесновалось море-богатырь. Могучий Байкал ударил по седой горе, отломил у нее скалу и бросил вслед убегающей дочери. Скала упала на самое горло красавице. Взмолилась синеглазая Ангара, задыхаясь и рыдая, стала просить:

— Отец, я умираю от жажды, прости меня и дай мне хоть одну капельку воды...

Байкал гневно крикнул:

— Я могу дать только свои слезы!..

Сотни лет течет Ангара в Енисей водой-слезой, а седой одинокий Байкал стал хмурым и страшным. Скалу, которую бросил Байкал вслед дочери, назвали люди Шаманским камнем. Там приносились Байкалу богатые жертвы. Люди говорили: «Байкал разгневается, сорвет Шаманский камень, вода хлынет и зальет всю землю».

Только давно это было, теперь люди смелые и Байкала не боятся...

(Из сбоника "Славное море". Составители: И.И. Молчанов-Сибирский, К.В. Чуйко. Иркутск. 1949. Стр. 373-378 )

Кого в глубокую старину считали самым славным и могучим богатырем, которого все боялись, но и почитали? Седого Байкала, грозного великана. А славился он еще и несметными, бесценными богатствами, которые стекались к нему со всех сторон от покоренных им и обложенных данью — ясаком — окрестных богатырей. Насчитывалось их более трехсот. Собирал ясак верный слуга Байкала — богатырь Ольхон, у которого был крутой и жестокосердный нрав.

Неизвестно, куда бы девал с годами всю добычу Байкал и сколько бы он ее накопил, если бы не его единственная дочь Ангара — синеокая, капризная и своенравная красавица. Очень огорчала она отца своей необузданной расточительностью. О, как легко и свободно, в любой миг расходовала она то, что собирал ее отец годами! Бывало, журили ее:

— На ветер бросаешь добро, зачем это?

— Ничего, кому-нибудь да пригодится, — говорила Ангара посмеиваясь. — Люблю, чтоб все в ходу было, не залеживалось и попадало в хорошие руки.

Сердцем была добра Ангара. Были у Ангары и свои любимые, заветные сокровища, которые она берегла с малых лет и хранила в голубой хрустальной шкатулке. Часто подолгу любовалась она ими, когда оставалась в своей светлице. Шкатулку эту Ангара никогда и никому не показывала и ни перед кем не открывала, а поэтому никто из дворцовой челяди не знал, что в ней хранится. Знал только один, Байкал, что шкатулка эта была доверху наполнена волшебными бусами из многогранных драгоценных камней самоцветов. Удивительную силу имели эти сокровища! Стоило только извлечь их из шкатулки, как они загорались такими яркими могучими огнями необычайной красоты, что перед ними меркло даже солнце.

А почему Ангара не торопилась надевать на себя волшебные украшения, призналась она только своей няне Тодокте:

— Вот появится у меня любимый друг, тогда и надену. Для него.

Но дни проходили за днями, а друга по душе не находилось. И вскоре Ангара крепко заскучала. Все вокруг томило и огорчало ее. От былого игривого нрава красавицы ничего не осталось.

Заметил Байкал такую перемену в дочери и догадался: жениха ей хорошего надо, свадебку пора сыграть. А за кого отдашь, если она еще никого не полюбила!

И решил он оповестить всю окружавшую его знать о том, что хочет выдать дочь замуж.

Желающих породниться с Байкалом оказалось много, но Ангара всем им отказывала. Разборчивой оказалась невеста! По ее выходило, что этот умом недалек, тот лицом не вышел, третий — статью. Байкалу уже не только Ангару, но и всех молодых богатырей стало жалко.

Много ли, мало ли прошло времени, но однажды во владения Байкала приплыл такой нарядный струг, каких здесь никогда не бывало. А привел его молодой витязь Иркут, окруженный большой важной свитой. Ему тоже захотелось попытать счастье.

Но Ангара и на Иркута глянула равнодушно, поморщилась:

— Нет, не надо мне и этого!

Делать нечего — хотел было повернуть Иркут обратно, но Байкал остановил его:

— Не торопись, погости у меня немного.

И устроил в честь гостя, который понравился ему, небывалый пир. И длился он несколько дней и ночей. А когда наступил час расставания, Байкал сказал Иркуту на прощание:

— Хоть Ангаре ты и не пришелся по душе, но мне люб. И я постараюсь, чтобы ты был моим зятем. Надейся на меня.

Слаще меда принял эти слова Иркут и отплыл к себе обрадованным. Байкал с этого дня начал осторожно уговаривать Ангару, настаивать, чтобы она согласилась выйти замуж за Иркута. Но она и. слушать об этом не хотела. Бился—бился Байкал, видит — ничего не выходит, надо повременить со свадьбой. Но твердо затаил в себе решение: уважить Иркута, настоять на своем.

Но вот подошел большой летний праздник — сурхарбан, на который каждый год стекалось к Байкалу много народу. О, как богато и торжественно обставлялся этот праздник!

Уже начались состязания, когда последним появился на празднике потомок гордого богатыря Саяна могучий и славный витязь Енисей, который сразу обратил на себя внимание всех присутствующих. В стрельбе из лука, в борьбе и в скачках он далеко превзошел всех богатырей — званых гостей Байкала.

Ловкость и красота Енисея поразили Ангару, и она не отрывала от него глаз, сидя рядом с отцом. Енисей тоже сразу же был очарован красотой дочери седого Байкала. А потом подошел к ней, поклонился низко и сказал:

— Все мои победы — тебе, прекрасная дочь Байкала!

Байкал лукаво улыбнулся:

— Значит, не мне, а ей, Ангаре? — и покосился в сторону дочери. А Иркута, находившегося в свите Байкала, даже передернуло от ревности.

Слова Енисея очень польстили Ангаре. Приятнее ей еще не доводилось слышать, и она пришла от них в восторг. Вот за таким она пошла бы хоть на край света!

Кончился праздник, люди стали разъезжаться по домам. Кинув прощальный взгляд на Ангару, покинул владения Байкала и Енисей.

И с той поры Ангара еще более заскучала. Байкал забеспокоился.

"Уж не по Енисею ли тоскует дочь моя?" — с тревогой подумал он, и это опасение не давало ему покоя. Но обещание свое — выдать дочь за Иркута — решил выполнить. И как можно скорее!

И однажды Байкал, вызвав к себе Ангару, заявил ей прямо:

— Вот что, дорогая дочь! Лучшего жениха, чем Иркут, я тебе не советую искать, соглашайся!

Но Ангара снова воспротивилась:

— Не надо мне его! Лучше уж одна до старости лет жить буду! И убежала прочь. Упрямый Байкал в сердцах затопал на нее ногами и крикнул вслед:

— Нет, будет по—моему!

И тут же приказал Ольхону глаз не спускать с Ангары, чтобы она не вздумала убежать из дому.

Но Ангара и не думала о побеге. Ей просто захотелось побыть одной, чтобы никто не мешал ей думать и мечтать о любимом.

И вот однажды она подслушала разговор двух чаек, которые восторженно отзывались о голубой прекрасной стране, где властвует Енисей.

— Как там хорошо, просторно и свободно! И какое счастье жить в такой стране!

Ангара загрустила пуще прежнего.

— А разве у меня нет сил? И разве я не хочу приносить всем счастье? Вот бы и мне попасть в ту голубую страну, и вместе с Енисеем жить свободно, и стремиться дальше и дальше, к неведомым просторам, чтобы всюду сеять такую же свободную светлую жизнь. О, для этого я не пожалела бы и свои волшебные бусы!

Заметил терзания дочери Байкал и отдал новое повеление Ольхону: заточить Ангару в скалистый дворец и держать ее там до тех пор, пока она не согласится стать женой Иркута. Ничем не смогла помочь своей любимице и няня Тодокта.

Упала Ангара на каменные плиты скалистого дворца — мрачной темницы, горько заплакала, а потом успокоилась немного, раскрыла перед собой хрустальную шкатулку с волшебными бусами, и они ярким сиянием осветили ее лицо.

— Нет, ни перед кем я их не надену, кроме Енисея! Да и людей еще одарю!

Захлопнула шкатулку Ангара и взмолилась перед Ольхоном, чтобы тот выпустил ее, а когда тот и слушать не стал, обратилась к своим друзьям — большим ручьям и малым:

— Милые вы мои, родные источники! Не дайте мне погибнуть в каменном плену! Суров мой отец, но запрета его я не боюсь и хочу к моему возлюбленному Енисею! Помогите мне вырваться отсюда на волю!

Услышали мольбу Ангары большие ручьи и малые и поспешили на помощь затворнице — стали подтачивать и пробивать каменные своды скалистого дворца.

А Байкал послал к Иркуту гонца с тем, чтобы тот немедленно прибыл к нему.

— По истечении ночи сыграем свадьбу, — передавал Байкал витязю.

Крепко спал в ту ночь утомленный хлопотами Байкал. Вздремнул немного и понадеявшийся на крепкие затворы дворца верный страж — богатырь Ольхон.

Ручьи же и ручейки между тем завершили свое дело — расчистили выход из темницы. И Ангара бежала. Хватился Ольхон — нет Ангары. Как гром, раскатились окрест его тревожные вопли. Вскочил на ноги и Байкал. А когда узнал, что произошло, ему самому стало не по себе, и он страшным голосом закричал беглянке вслед:

— Остановись, дочь моя! Пожалей мои седины, не покидай меня!

— Нет, отец, ухожу я, — удаляясь, откликнулась Ангара.

— Значит, ты не дочь мне, если хочешь ослушаться меня!

— Нет, я дочь твоя, но не хочу быть рабой. Прощай, отец!

— Погоди! Ты видишь — я весь исхожу слезами от горя!

— Я тоже плачу, но плачу от радости, что избавилась от гнета. Теперь я свободна!

— Замолчи, неверная! — гневно вскричал Байкал и, видя, что теряет дочь навеки, схватил в руки скалу и со страшной силой бросил ее вдогонку беглянке, но было поздно...

Напрасно бушевал и свирепствовал Байкал, напрасно метался по горам Ольхон — они уже не смогли ни догнать, ни удержать беглянку. Все дальше и дальше уходила она, прижимая к груди заветную шкатулку. Мечта о встрече с любимым окрылила Ангару, и ей захотелось от радости свободы поделиться с людьми самым дорогим, что имела,— волшебными бусами. Остановилась на миг Ангара, огляделась вокруг. Как прекрасно было здесь! Открыла она хрустальную шкатулку, достала связку волшебных бус и бросила ее себе под ноги со словами:

— Пусть загорятся здесь огни жизни, огни счастья, огни богатства и силы!

И побежала дальше. И вдруг увидела она впереди себя скачущего наперерез всадника. Это был Иркут, он спешил преградить путь своей нареченной невесте. Собрала Ангара все свои силы и прорвалась, пробежала мимо него. Иркут остался ни при чем и заплакал от горечи и досады.

Теперь Ангаре бежать стало гораздо легче и спокойней. Да и радости прибавилось, и она снова кинула на своем пути связку бус со словами добрых пожеланий.

Так и бежала она, радостная и щедрая. А когда завидела вдали Енисея, то, вынув из шкатулки самые красивые волшебные бусы, надела их на себя. Такою и встретил ее могучий пригожий красавец, славный витязь Енисей. И бросились они в объятия друг к другу. Хоть уговору между ними никакого и не было, а вышло так, будто ждали они этого часа давным—давно. И вот он настал.

— Теперь нас уже никакая сила не разлучит, — сказал Енисей. — Будем мы с тобой в любви да согласии жить—поживать и другим того же желать.

От слов Енисея сладко стало на душе у Ангары и еще радостней забилось ее сердце.

— И я буду тебе на всю жизнь верной женой, — сказала она. — А волшебные бусы, что я для тебя держала и которые привели меня к тебе, мы раздадим людям, чтобы и они получили от этого радость и счастье.

Енисей взял Ангару за руку, и они вместе пошли по голубой солнечной дороге...

Много лет прошло с тех пор. Слезы Байкала, Ангары, Енисея и Иркута, пролитые ими от горя и от радости, превратились в воды. И только все бесчувственное всегда бывает подобно камню. В большой камень превратился неумолимый богатырь Ольхон, не знавший, что такое слезы. Камень поменьше, что кинул когда—то в Ангару Байкал, люди прозвали Шаманским. А добрые пожелания Ангары исполнились: там, где были брошены ее рукою волшебные бусы с камнями—самоцветами, разгорелись большие и яркие сильные огни жизни, выросли города, окрепло людское счастье. И таких городов будет еще больше.

Тут и сказке конец, а дело — всему венец.

Ангарские бусы (сказка Василия Стародумова). Источник: Иркипедия

Последними пришли Гужир, Саган-Уван, Зун-Мурино и Тибильтя.

Собрав силы, Иркут пошел к Байкалу просить в жены красавицу Ангару и влиться в Байкал. Но грозный Байкал и на этот раз не пустил к себе Иркута и не отдал ему дочь.

— Если ты не отдашь мне красавицу Ангару, то я буду мутить воду твоей дочери. — Иркут отвернул от Байкала и пошел к Ангаре сам. А Ангара в это время ушла к Енисею. Иркут замутил чистые воды Ангары до половины — левый берег Ангары стал мутный, даже грязный.

Но не долго Иркут сопротивлялся. Вскоре он присоединился к Ангаре и Енисею и вместе с ними несет свои воды.

(Запись Лазаря Ефимовича Элиасова)